IV. ПОЧЕМУ ОНИ НЕ МОГУТ ПОДОЙТИ К РЕШЕНИЮ ВОПРОСА «ЧТО ДЕЛАТЬ?»

 

 

 

 

Мы в этом разделе хотим подчеркнуть ту мысль, что авторы рассматриваемой статьи не только не могут найти правильного решения вопросу «Что делать?», но не могут  подойти к решению. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть и проанализировать то, что они собираются делать в Социологии, как делать и с какой целью. Попытаемся сначала получить от них ответы на следующие конкретные вопросы:

 

во-первых, каков предмет, по их мнению, должен быть у Социологии;

во-вторых, содержание (наполнение) предмета;

в-третьих, отношение к другим общественным наукам и в частности к политической экономии;

в-четвертых, метод, которым они намерены пользоваться в социологии и в-пятых, цель, и назначение социологии.

 

На первый вопрос в статье дается следующий ответ:

 

 

 

Кудряво сказано, но попробуй сразу разберись, что здесь сказано, а тем более пойми, что здесь является предметом социологии. Однако не будем забегать вперед, пойдем последовательно шаг за шагом и посмотрим, какой дается ответ на второй вопрос - о содержании только что описанного (но далеко не понятого) «предмета». Вот что говорится по этому поводу в статье:

 

 

 

 

Десять «проблем» мы насчитали (нумерация наша) и сейчас мы их не будем по пунктам обсуждать - это сделаем позднее. А вот что важно заметить по ходу: первое - авторы всё же делают различие между понятиями «социальное» и «социологическое», поэтому на их обязанности остается объяснить сию разницу, и второе - связано с понятием «Проблема». Авторы насчитали не менее 10 проблем в социологии, но в действительной жизни никогда не бывает так, чтобы в тот или иной определенный исторический момент являлось сразу по 10 проблем кряду, - и притом все важные, - так в жизни не бывает. Так лишь может представляться в мозгу человека, который находится на невысоком уровне развития. В действительной жизни человеку всегда приходится иметь дело только с одной-единственной проблемой, которая называется «главной», а все остальные автоматически вытекают из нее, и по правде говоря, не могут называться словом «проблема». «Главная» проблема, «Главное звено», за которое надо ухватиться, «главный» участок борьбы, на котором должен находиться всякий уважающий себя человек, - лишь все это может называться и связываться со словом «проблема». И только в угоду людям, которые никогда не находились на решающих участках борьбы и никогда не были заняты настоящими проблемами и делами, а были заняты исключительно частными делами на второстепенных участках, мы соглашались еще считать и называть «проблемами» мелкие второстепенные дела и делишки, которые навязывались обществу частичным человеком в качестве «основных», «неотложных», «первостепенных» и «главных».

 

Теперь же наступило время, когда в целях наведения порядка в этом весьма важном, но запутанном деле, требуется разделиться и размежеваться: на одну сторону поставить тех людей, кто считает только свою собственную «проблему» проблемой, кто хочет и дальше жить в сплошном лесу «проблем)» и не понимает, насколько это вредно и для него самого и для общества, а по другую сторону поставить всех тех, кто придерживается противоположного взгляда - у эпохи может быть только одна главная проблема, которой достойно заниматься человеку, на каком бы участке труда он не находился. Академик А.Румянцев, член-корреспондент Т.Тимофеев и философ Г.Осипов посчитали, что в науке об обществе - социологии должно содержаться не менее десяти важных и главных проблем - уже одним этим они поставили себя в число тех, кто не способен понять задачу века, а вместе с этим и задачу социологии.

 

Перейдем теперь к ответу на третий вопрос: как они представляют себе - отношение социологии к другим наукам. Надо сказать, что вопрос этот для них оказался более щекотливым, нежели два первых, поэтому, хотя в статье ему отведено специальное место (целый абзац, который мы сейчас будем цитировать), тем не менее, высказывания по нему не столь определенны как по двум предыдущим. Предоставим об этом судить читателю. Начинают они так:

 

 

Вот видите! Мы говорили, что вопрос еще не ясен; правда, здесь его сводят лишь к методологии, но те, кто это делает, сильно ошибаются, ибо нельзя методологию исследования отделить от предмета исследования. Раз не ясна методология, значит, неясен и сам предмет, и наоборот. Посмотрим дальше.

 

 

 Вообще говоря, получается странно. Попроситься в чужой дом, до отказа населенный, сначала на правах углового жильца и сразу же отгораживаться барьерами - кто эти справедливые «авторы», которые несправедливо хотят отгородиться? На наш взгляд, это - либо сами хозяева, которым наскучило жить бобылями и хочется пожить с новыми людьми, но которые знают, что это связано с большими хлопотами и поэтому хотят на всякий случай обезопасить себя барьерами, либо это сами новоселы, которые, что называется, с порога начинают вести себя скандально: сначала вселиться, затем отгородиться, и, наконец, быть может, захватить весь дом, выселив стариков на улицу. Дело это на наш взгляд туманное и требует специального разбора, но об этом в статье «Социология и жизнь общества» почти ни гу-гу, а если «гу-гу», то сказано об этом туманно и непонятно.

 

 

 

 Нас все время не покидало смутное чувство, что вселение в чужой дом новых жильцов - дело не совсем и не до конца законное. Теперь становится ясно, что официального документа (ордера) на вселение у новоселов в кармане не лежит, - невидимому, не лежит также и достаточно веских оснований - иначе они вели бы себя более уверенно, не взывали бы к братству, человеколюбию и содружеству - этому давно известному лозунгу всех начинающих буржуйчиков, пробирающихся с малым капиталом и большими надеждами в чужое хорошо организованное и доходное дело. Посмотрим, чем же они хотят прельстить акционеров:

 

 

Этим исчерпывается ответ на третий вопрос. Пропета хорошо известная и знакомая песня тех, кому хочется,  во что бы то ни стало выбиться в люди. Смысл ее в следующем. Примите нас, социологов, в ваше благородное дело, мы будем заниматься не одними только своими социологическими делами, но и будем верой и правдой служить вам, и, если хотите, будем служить вам подспорьем. Вы - мастера, а мы - подмастерья, и поэтому мы свое место знаем, и мы вас любим. Благодаря этому мы сможем обогащать Друг Друга на условиях, которые вы соблаговолите нам продиктовать. Мы за все останемся вам благодарными. А для того, чтобы вы не сомневались в наших словах и не боялись того, что со временем мы можем вас зарезать, знайте: мы - люди крещеные, мы те же христиане, что и вы, веруем одному богу и несем один и тот же крест на шее - марксизм-ленинизм.

 

Такова песня и мы в ней ничего не исказили, за исключением двух последних слов. Подмастерья не сказали слов «марксизм-ленинизм»; вместо этих двух простых слов они сказали целых пять сложных слов: «марксистско-ленинская теоретико-методологическая основа», - зачем они это сделали, поговорим позднее. Сейчас взглянем, как они отвечают на четвертый вопрос.

 

 

 

 

О методе в социологии

 

 

 

В рассматриваемой статье слово «метод» встречается в трех местах. Первое место нами приведено выше - там говорится о том, что с методом в социологии дела обстоят пока неясно. Второе место выглядит так:

 

 

Третье место более длинное:

 

 

На этом заканчиваются высказывания о методе. Что же можно было заметить в них предварительно, по ходу? В первый момент ничего нового и необычного! Все те же надоевшие (за последние годы) разговоры формалистов о тех же формальных методах математики, статистики плюс кибернетики, плюс психологии применительно к изучению вещей, которые не могут изучаться этими методами и этими науками. Ощущение брезгливости возрастает при упоминании об «анкетных опросах» и «проведении интервью» - от этого повеяло прокурорами и репортерами. Еще больше обескураживает заявление о постановке «социальных экспериментов», - как будто и в самом деле возможны эксперименты подобного рода.

 

Короче говоря, от всех этих высказываний о методе повеяло глубокой стариной и надоевшим невежеством. Но к стыду нашему надо признаться, что в данном случае мы ошиблись. На протяжении всего нашего рассмотрения мы были убеждены, что социология - наука, призванная заниматься исследованиями, но, после того, когда более внимательно ознакомились и вникли в суть вещей, вдруг обнаружилось, что социология призвана заниматься не исследованиями, а обследованиями.

 

Мы не поверили первоначально своим глазам, снова обратились к процитированному выше отрывку, но там неумолимо стояли слова: «нередко социологические обследования...», - вот это коренным образом меняет и саму социологию, и наше отношение к ней.

 

Оказывается, социология отнюдь не наука, а орган, призванный осуществлять обследования (наблюдения, проверку и инспектирование)(!) -  это, как говорится, глаза и уши государства (или общества), совершенно необходимые на определенном этапе развития общества, но не наука. Социология, оказывается, такой же орган, каким являются, в частности, пожарная инспекция или санитарная инспекция с той разницей, что предметом заботы последних являются пожарная и санитарная безопасность, а предметом социологии - социальная безопасность.

 

Такой вывод следует сам собой из высказываний авторитетов, и мы сейчас не знаем, радоваться этому или печалиться. Вообще говоря, мы приветствуем, что социальная безопасность, наконец, становится предметом науки, но мы не можем приветствовать того положения, чтобы наука эта создавалась втайне, а социальная безопасность сделалась бы предметом таинства. Тайные, «оккультные», «герметические» науки, черная и белая магия - все это, как известно, не является подлинной наукой, поэтому нельзя допустить, чтобы социология превратилась в одну из них.

 

Обратимся теперь к последнему вопросу - к цели и назначению социологии.

 

И сразу же, в связи с этим вопросом, обнаруживается гипертрофия внимания. Внутренней стороне социологии: ее предмету, наполнению, отношению к другим наукам, методу и даже некоторым побочным вопросам, - всему этому в статье отведено много места и уделено много внимания, а внешней стороне ~ целям и назначению социологии уделено ничтожно мало места и внимания. Болезнь «гипертрофия внимания» в данном случае - не частный клинический случай; она в наше время имеет повсеместное распространение. Тщательнейшим образом обсудить и даже рассчитать внутреннее наполнение предприятия, вплоть до последних деталей и, вместе с тем, иметь весьма смутное представление о конечных последствиях, - есть характерная особенность нашего времени. Этим, кстати, современный человек заметно отличается в худшую сторону от человека XIX века. Распад мышления современного человека объясняется, с одной стороны, усугублением существующего разделения труда, а с другой - увеличивающимся разрывом между его узким мировоззрением и расширяющейся общественной практикой.

 

Мы вправе перед академиком А.Румянцевым, членом-корреспондентом Т.Тимофеевым и философом Г.Осиповым поставить вопрос так: худо-бедно, но вы много говорили о внутренней стороне социологии (о ее содержании) и мы, насколько это было в наших силах, смогли уловить ваши мысли, теперь поговорим о внешней стороне социологии (о ее сущности) - о том продукте и результатах, которые по вашим предположениям могут быть получены от социологии и благодаря социологии; укажите нам места в статье, посвященные продукту социологии с тем, чтобы мы их могли процитировать и обсудить. Мы полагаем, что эта наша просьба вполне законна.

 

Итак, где же эти места и где эти слова? Только не говорите об этом общими местами и общими словами... Например, такими:

 

 

 - этого, пожалуйста, нам не говорите, ибо это - общие слова, которых сейчас никто не понимает,  и которые в то же время всеми произносятся.

 

Все несут продукт, как они утверждают, на стройку коммунизма, притом, многие настаивают, что продукт ими несется немалый... Мы против этого не спорим, но хотим наладить учет: какой продукт (его название) и сколько продукта (количество) - большего мы не требуем.

 

А перед социологами вопрос нами ставится даже проще: мы не требуем от них количества, а скажите название своего продукта и больше ничего... многоточия, которые видит читатель, - это паузы в ожидании ответа о продукте... Но сколько бы мы с вами не делали пауз, ответа не дождемся. Нет продукта, нет и ответа... Неясен продукт и неясен ответ...

 

 

 

*****

Специалисты утверждают, что у интеллигентного человека в последние десятилетия и, особенно в послевоенное время начали интенсивно развиваться два свойства (качества): «интуиция» - шестое чувство человека и «эрудиция» - свойство, заменяющее интеллигентному человеку разум...

 

Вот эти свойства толкают его иногда к таким поступкам, о смысле которых (а тем более о последствиях) он не подозревает... В рассматриваемой нами статье есть два подозрительных места, в которых, по нашему мнению, содержится некоторый намек на предполагаемый продукт социологии.

 

Первое место. «Научное руководство и управление развитием общества предполагает, в частности, конкретные систематические социологические исследования...»

 

Второе место - «Переход к новой структуре управления народным хозяйством укрепляет единство интересов всего общества и каждого коллектива».

 

Здесь, как можно видеть, совершенно недвусмысленно делается намек на обслуживание социологией трех агентов (потребителей и заказчиков социологического продукта): 1) руководящей функции, 2) управленческой функции и 3) укрепления единства интересов. Само собою, разумеется, что социологии в связи с этим потребуется наладить производство не менее чем трех видов продукта: Х - для руководства; Y - для управления и Z - для укрепления единства. Вот об этом-то и следовало, хотя бы пару слов, сказать авторам статьи: сказать об X, Y и Z - о технических и экономических параметрах этих неизвестных.

 

А затем следовало бы сказать о самом производстве упомянутых продуктов: о технологической и экономической сторонах производства, - каковы будут связи с функциями руководства, управления и сплочения (укрепления) интересов.

 

Но обо всем этом - очень важном для социологии деле ничего не было сказано - вот почему вопрос о целях и назначении социологии остается неясным.

 

 

 

 

На первую страницу