Александр Фетисов

 

ОТВЕТ ВАДИМУ

 

Мы хотим высказать свое мнение относительно Ваших представлений по поводу оценки момента, коммунизма и путей движения к нему.

 

§ 1. С чего надо начинать выяснение

 

Если мы скажем, что целью нашей жизни является борьба за коммунизм и что с нами по пути лишь тем, кто стремится к той же цели, то на первый взгляд может показаться, что Вы наш единомышленник. Но это только на первый взгляд, до выяснения вопроса о том, что такое коммунизм.

 

Мы не можем здесь изложить полностью свое понимание, и все то, что теперь уже нам известно о коммунизме, — это слишком большой вопрос, который, собственно говоря, и является предметом наших разногласий. Мы остановимся лишь на одном признаке коммунизма, который составляет суть, сердцевину наших разногласий. Это — причина образования классов.

 

Все марксисты сходятся на том, что коммунизм — это бесклассовое общество, но не все отдают себе отчет в том, что это такое. Что значит — уничтожить классы? Это значит, устранить ту причину, которая в ходе исторического развития человеческого общества привела к появлению в нем классов. Всякий иной подход был бы неправильным.

 

Что же вызвало появление классов? На этот вопрос Маркс и Энгельс давно уже дали прямой и совершенно ясный ответ:

 

 

 

Пока в первобытном обществе не было разделения на умственный и физический труд, не было места и классам. Но когда в интересах объективного общественного прогресса (повышение производительности труда) выделилась прослойка людей, занятых управлением общественным производством, она сразу же монополизировала условия труда и вскоре превратилась в господствующий класс собственников, диктующих свою волю всему обществу.

 

Причинно-следственная связь появления классов исторически развертывалась в следующем виде:

 

Однако профессор — нынешний марксист, эту связь себе и другим представляет совсем иначе. Историю классового общества он начинает не с разделения труда, не с пункта 2, как показано на схеме, а с пункта 3 — с момента появления частной собственности на средства производства.

 

Процесс образования классов и деление общества на угнетаемых и угнетателей он представляет нам в таком виде, что исходная причина, будто, находится в пункте «средств производства», которые попали в частные руки каким-то необъяснимым (случайным) образом. А тот закономерный факт, что корень, суть вопроса и причина все же не в средствах производства и не в условиях труда, а в разделении труда, в силу которого и средства производства и условия труда оказались в частных руках — этот объективный и закономерный факт профессор старательно замалчивает и боязливо обходит. Вы, Вадим, попались на эту простенькую удочку своего профессора, еще в тот момент, когда обучались в Московском авиационном институте. Теперь Вы заглотнули крючок своего профессора настолько глубоко, что мы не видим другого средства, как давать Вам горькое рвотное в больших и малых дозах. Мы далее вынуждены говорить горькую правду, невзирая на все Ваши судороги и слезы.

 

Вы, когда внимание Вашего профессора обращалось в отдельных случаях к разделению труда и в силу тех или иных причин (отнюдь не добровольных) ему приходилось высказываться, Вы помните, как Ваш профессор в таких случаях становился удивительно ребячливым. Он прикидывался непонимающим — о каком разделении труда идет речь?

 

Маркс, Энгельс, Ленин высказывались о разделении общества на две большие группы людей, занятых (1) физическим и (2) умственным трудом, — что может быть яснее? И, тем не менее, Ваш профессор-марксист этого не понимает: с места в карьер и галопом он начинал вам, студентам, толковать о разделении общества на охотников и рыболовов, на землепашцев и землекопов, на слесарей и токарей, на феодалов и крепостных, на землевладельцев и неимущих, на рабовладельцев и рабов, на капиталистов и рабочих и т.д. и лишь где-то в самом конце своей очень пламенной длинной и «обстоятельной» речи Ваш профессор наспех и скороговоркой упоминал о физическом и умственном труде, ничуть не отличая при этом профессора и артиста, с одной стороны, от слесаря и токаря — с другой.

 

А как Вы — наш единомышленник, относитесь к этому вопросу? Ведь Вы твердо уверены, что будто при коммунизме не обойтись без токарей и без академиков. Где выход? — скажете Вы. В самом деле, нельзя же всех токарей поднять до уровня академиков, как и опустить академиков до уровня токарей.

 

Выход Вы, так же, как и Ваш старый профессор усматриваете во всеобщем просветительстве, будто рабочего можно поднять до уровня инженера, забывая при этом, что и инженер не будет стоять на месте, выделяя ежедневно из своей среды академиков. И, кроме того, вы оба выход усматриваете во всеобщей и надежной справедливости: если, мол, в обществе установить справедливое распределение средств жизни между всеми его членами, плюс к этому строгую и разумную для всех дисциплину, плюс еще долг, мораль, взаимную вежливость, как благодаря всему перечисленному общество вступит в коммунизм.

 

Ведь так Вы думаете. Так же, как Ваш профессор — марксист. Вы не можете подняться до понимания простого факта: как бы вы оба ни старались на поприще просветительства, справедливого распределения, разумной дисциплины, этики и долга, и, если при этом Вы не тронете старого разделения труда, — никакого бесклассового общества у вас обоих не получится. Или, быть может. Вы с профессором, в самом деле, допускаете возможность, будто взявший политическую власть токарь и впрямь сможет управлять академиком?

 

Если Вы упорно не хотите прислушаться к Марксу, Энгельсу, Ленину, то Вы могли бы присмотреться к урокам истории. Российский токарь в октябре 1917 г. уже брал в свои руки политическую власть, а что из этого получилось? Умный и ученый профессор всем своим видом, поведением и обстоятельными рассуждениями пытается доказать нам, будто получилось именно то, чего хотели и к чему стремились: построили социализм, теперь строим коммунизм, и вот совсем скоро, к 1980 году, его построим. Но ведь Вы-то, Вадим, еще не профессор, и потому Вы можете, наконец, понять; мало взять власть, мало обобществить землю, надо еще обобществить и солнце, и небо. Требуется сделать общим достоянием еще и знания — материальную основу деления людей на управляющих и управляемых. Профессор всего этого может не понимать, но Вы-то, Вадим, обязаны когда-то понять.

 

Класс управляющих, или, как он сам себя называет класс «просвещенных, умных, ученых и талантливых», узурпирует в настоящее время повсеместно все плоды общественного прогресса. Лишь тогда, когда знания станут достоянием всех членов общества, исчезнет деление на господствующих и подчиненных, исчезнет эксплуатация человека человеком.

А до тех пор, пока в обществе есть профессиональные министры, академики, профессора, танцоры, архитекторы, инженеры, балерины, критические критики, артисты, певцы, футболисты — до тех пор будут профессиональные воры, профессиональные тюремщики и мошенники, попы и грешники, убийцы и прокуроры, старые мужья и молодые жены и т.д. и т.п. — и никакое просветительство с разумной дисциплиной и неразумным насилием в придачу не смогут уничтожить этого положения вещей.

 

После победы пролетарской революции все вещественные средства производства и условия труда объединяются в общественное хозяйство, а важнейшие средства производства — знания и навыки людей — остаются в частной собственности специалистов. В силу этого первое время после революции — говорит Маркс — действует еще буржуазное право, остается эксплуатация человека человеком, поскольку навыки и знания нельзя, подобно земле и фабрикам, экспроприировать у собственников.

 

Удерживать власть после революции трудящиеся могут, но недолго. Если в течение очень короткого времени трудящиеся не овладеют знаниями, они будут вынуждены сначала привлечь собственников знаний к управлению, а затем и целиком уступить им управление общественным производством. Причем, для конечных результатов окажется совершенно безразлично, кому они уступят это управление: пресвященным представителям своих бывших господ или своим собственным детям, посланным на учебу в вузы и получившим там знания из рук буржуазно-дворянского специалиста. Одинаково результаты окажутся для трудящихся плачевными: они утратят власть и, если проморгают момент, могут утратить почти все вещественные завоевания своей революции.

 

Единственный способ ликвидировать буржуазное право — это ликвидировать старое разделение труда посредством овладения знаниями. Это и есть путь культурной революции, в результате которого устраняется последний собственник и окончательно уничтожается эксплуатация человека человеком.

 

Мы подчеркиваем, что речь идет об овладении знаниями, и дважды подчеркиваем то обстоятельство, что речь идет об овладении полным запасом знаний каждым членом общества. Ленин неоднократно подчеркивал, что «коммунистом можно стать лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество». Ленин никогда не видел сути социализма только в выплавке чугуна и стали или в производстве кукурузы. Для него главным было переустройство производственных отношений, устранение подчиненного положения трудящихся и всестороннее развитие всех людей.

 

Вот к этому, т.е. к овладению всеми трудящимися всей суммой богатств человеческой культуры, к обеспечению всестороннего развития всех людей, а не к индустриализации или коллективизации, как таковой, поскольку последние прекрасно могут проводиться и буржуазией, — к этому Ленин сводил первую фазу коммунистического общества — социализм.

 

Завершена ли эта фаза в нашей стране, насколько трудящиеся обогатили свою память из мировой сокровищницы культуры? Можете в этом вопросе нам не верить, но посмотрите сами, что происходит вокруг?! Насколько наши рабочие, колхозники, служащие и даже академики обогатили себя суммой богатств человеческой культуры, какие созданы для них условия к их всестороннему развитию?!

 

Если даже взять высоко просвещенных людей — насколько они обогатили себя? Можно видеть — это узкие и ограниченные специалисты, односторонние и частичные люди, форменные рабы старого разделения труда, которые, конечно, не могут ни вести, ни понимать, ни управлять коммунистическим производством.

 

Разделение на умственный и физический труд, неизбежно порождающее профессиональных идиотов, превратилось в главный тормоз на пути человеческого прогресса. Наивные марксисты — те, которые живут старыми представлениями и дальше своего собственного носа ничего не хотят видеть, по-прежнему полагают, что главным противоречием в современном обществе является, как и прежде, противоречие между трудом и капиталом. Наивные марксисты не подозревают, что оно давно стало противоречием «номер два», а главным, определяющим судьбу человеческого общества, давно стало противоречие «номер один» — между умственным и физическим трудом, между производительным и непроизводительные работником, между классом управляющих и управляемых.

 

Возвращаясь к вопросу о конечной цели борьбы — к коммунизму, мы говорим Вам, Вадик «Нашей целью является устранение этого главного противоречия, устранение старого разделения труда, устранение класса управляющих — «экспроприация знаний».

 

Любой «революционер», который ставит в настоящее время иную перед собой цель, не может быть назван в современных условиях ни революционером, ни коммунистом, если он при этом даже честно и самоотверженно борется против капитала на стороне труда.

 

Любой другой вид борьбы за коммунизм (кроме экспроприации знаний) — недейственный вид, несовременный, не ведущий к положительным результатам, если даже в этой или иной борьбе совершаются миллионы героических поступков, люди тысячами садятся в тюрьмы и идут на эшафот, ведутся между государствами кровопролитнейшие войны и будут ради этого взрываться на воздух целые материки. Все это уже не может привести к положительным результатам, напротив, все это лишь отдаляет всех нас от решения главного вопроса современности,

 

Теперь перейдем к разбору (Ваших) возможных путей достижения цели.

 

 

 

§ 2. Можно ли достигнуть конечную цель насилием

 

Для каждой общественной формации решающим обстоятельством является вопрос о собственности на средства производства. Для феодального общества решающим видом собственности была земля, земельная собственность, для буржуазного общества — все виды капитале для переходного периода — знания.

 

Для построения коммунизма необходимо обобществить знания. Но для этого недостаточно только объявить их общей собственностью. Для того чтобы свалить феодализм, капиталисту достаточно было выкупить или даже взять в аренду у феодала отдельные кусочки земли для постройки на них фабрик и заводов, как судьба феодализма благодаря этому уже была предречена. Для того чтобы свалить капитализм, рабочему классу потребовалось неизмеримо большее; сначала захватить политическую власть, затем захватить все ключевые позиции производства — национализировать всю крупную промышленность и всю землю, только после всего этого судьба капитализма была предрешена.

 

Теперь предстоит решить судьбу последнего исторического собственника — на знания. Для этого, как мы сказали, недостаточно объявить знания общественным достоянием. Невозможно и недостаточно долго арендовать знания по кусочкам, как это имело место у капиталиста и феодала относительно земли или у нас в первые годы советской власти относительно знаний буржуазно-дворянского специалиста. Недостаточно также только сменить выплату процентов па «капитал» собственнику знаний,

 

Ведь «освобожденные от настоящего труда» (Энгельс) владельцы знаний — управляющие всегда найдут способ «во имя народа» взвалить целиком бремя труда только на народ, а вознаградить за этот «подвиг» только самих себя. Привилегия на знания и управление остается классовой привилегией, и класс управляющих неизбежно будет стремиться сохранять ее. Он неизбежно создает в обществе промежуточные слои и прослойки, которые призваны верно служить ему, создает необходимый ему аппарат подавления и насилия. Сохранение монополии на знания неизбежно означает сохранение угнетения. Причем характерно — угнетение сливается воедино с управлением в одних руках. Допустим теперь на минутку, что трудящиеся, доведенные до отчаяния, снова свергают управляющих и снова устанавливают свою власть. А что они будут делать дальше?

 

Хозяйство огромной страны, а тем более в современных условиях, нужно вести по плану и на научных основах. Кто составит этот план — токарь или слесарь? Обстановка требует форсированного развития ядерной энергетики, кто возглавит эту отрасль науки и техники — слесарь или токарь? Интересы страны потребуют разработки новых видов космических кораблей, кто будет это делать — токарь, а быть может, слесарь?

 

Мы отнюдь не хотим этим сказать, что слесарь и токарь — люди недостойные. Напротив, все мы знаем, что в условиях частной собственности на знания, на самые высокие должности и посты чаще всего попадают люди не самые умные и достойные, а наиболее ловкие, пронырливые и беспринципные. Мы знаем, что среди слесарей и токарей есть немало людей, в умственном и нравственном отношении стоящих неизмеримо выше самых высокопоставленных управляющих. Но мы, тем не менее, заведомо можем утверждать, что в силу условий, в которые они были поставлены в течение десятилетий, современные токари и слесари не в состоянии тотчас, сегодня же, взять на себя решение названных и многих, многих других вопросов.

Академик, министр и главный конструктор космических кораблей, возможно, не выйдут на улицу торговать своим барахлом, как это случилось с их историческими предшественниками после Октябрьской революции. Они могут даже взять в руки лопату, стать за станок или сесть за руль такси. Но уже во второй половине дня, «первого дня новой эры» за ними приедут в тех же такси наши «революционеры» и с поклоном попросят бывших управляющих вернуться на свои прежние места. И снова колесо истории начнет разворачиваться, повторяя именно то, что уже однажды было.

 

Трудящиеся все это видят, знают и понимают. Они люди реальные и поэтому не хотят попусту, вхолостую раскручивать колесо истории. Они сейчас молчат, потому что не видят выхода.

 

Ну, а какой же Ваш выход из создавшейся ситуации? Все это так, говорят нам «революционеры», да и Вы вместе с ними, — мы управляющих попросим заняться на первое время их прежними делами, но, вместе с тем, мы их очень строго предупредим:

 

«Во-первых, быть сознательными и не претендовать на оплату труда большую, чем оплата у рабочего (этим Вы хотите восстановить нарушенный принцип Парижской Коммуны) и,

 

во-вторых, мы будем очень строго их контролировать, и, если окажется что-нибудь не так, мы будем объявлять их врагами народа и расстреливать и пачками, и списками».

 

Таков, в конечном счете, ваш план, Вадим. О! Это уже было, и известно, к каким результатам привело осуществление подобных планов. Такие же «революционеры», как вы, называющие себя учениками Ленина, допустили сорок лет назад буржуазную и дворянскую интеллигенцию к управлению общественным хозяйством, думая, что они сумеют ее проконтролировать. Но они забыли ленинское предупреждение о том, что

 

 

 

 

Думать, что уборщица сможет контролировать квалифицированного специалиста по термоядерным реакторам, по меньшей мере, наивно. Она не в состоянии проконтролировать даже мастера, исправляющего телевизор в ее комнате.

 

Далее. Надеяться на то, что профессионального управляющего можно посадить на зарплату рабочего, — еще большая наивность. Управляющий всегда найдет предлог и способ вознаградить себя за свой «ответственный и тяжелый» труд. Примером тому служит вся наша нынешняя действительность. Награждает себя не только слой управляющих, но и вся его многочисленная челядь, как «законным», так и незаконным способом. Мошенничество, воровство и «казнокрадство» давно перешагнули границу национального бедствия. И бороться с этим невозможно. Борьба сейчас если и ведется, то лишь с теми, кто не по чину берет.

 

Надеяться в этих условиях на «сознательность» управляющих и их челяди тоже бесполезно и бессмысленно. Здесь нужен ленинский «порядок некуда деться».

 

И, наконец, расстрелы. Полагать, что расстрелами можно решать общественные дела, например, бороться с надвигающейся «грозящей катастрофой», — одинаково неразумно как для управляющих, так и для трудящихся. Тридцать лет над «революционеры» в целях борьбы с надвигающейся катастрофой начали пачками расстреливать буржуазного специалиста (дворянский специалист в то время по ряду причин избежал расстрелов), и не успели оглянуться, как сами попали под расстрелы. И до сих пор остается неясным и неизвестным — кого погибло больше: реакционеров или революционеров.

 

Свергнутый класс управляющих, — говорил много раз Ленин, — остается сильнее свергнувшего его класса трудящихся, поскольку он обладает знаниями. И, если в течение исторически короткого срока эту его привилегию не уничтожить, он обязательно в той или иной форме сумеет восстановить свое господство. Произойдет обычная история: более культурный «побежденный» победит менее культурного «победителя».

 

Результат будет совершенно таким же, если данный вопрос рассматривать с другой стороны. Допустим, что частной собственности класса «управляющих» «революционеры» противопоставили свою частную собственность на знания; естественнонаучным знаниям управляющих «революционеры» противопоставит общественные знания. Именно так поступили «революционеры», возглавляемые И. В. Сталиным. Против собственности научно-технической интеллигенции они двинули марксизм.

 

Если бы это делалось сознательно, такое противопоставление, возможно, принесло бы решающую пользу и не обернулось бы, в конце концов, катастрофой. Но наши «революционеры» действовали как все собственники — неосознанно. Мало того, что марксизм был превращен в самую обыкновенную частную собственность, к тому же это еще не дало на протяжении многих лет решительного перевеса над реакционерами.

 

Благодаря этому разгорелась затяжная и изнурительная драка и склока, которая не закончена до сих пор.

 

Примеров, когда собственники — каждый, опираясь, находясь и придерживаясь своей специфической собственности — вели друг с другом затяжные и ожесточенные бои, склоки и драки, — таких примеров полна история. Склока и драка между нашими «революционерами» и нашими реакционерами ничуть не лучше и ничуть не хуже тех склок и драк, которые велись между капиталистами и феодалами, например, во Франции и Англии, — та же резня, те же Варфоломеевские ночи, та же дипломатия, та же политика, то же мордобитие и те же склоки.

 

Трудящиеся массы от всех этих сугубо личных дел собственников ничего не выигрывают, а лишь несут ненужные и бесцельные потери. Мало того, что они понесли в чужих склоках и за чуждые им интересы тяжелые потери, они еще лишились своего острейшего оружия — марксизма, превращенного «революционерами» в частную собственность и выхолощенного ими до такой степени, что от него осталось лишь одно название.

 

 

Марксизм — сила, если им владеют массы, и пустая догма, если он превращается в частную собственность.

 

 

Итак, ни контроль, ни уговоры, ни насилие не могут дать окончательное освобождение трудящихся.

 

Нужны другие пути.

 

 

 

 

§ 3. О свободе и дисциплине при коммунизме

 

Несколько слов о Вашем понимании свободы и «строжайшей дисциплины» при коммунизме для того, чтобы каждый член общества, как Вы говорите, мог развивать свои способности.

 

Наша точка зрения по этому вопросу сводится к следующему.

 

Коммунизм — это не только более высокий уровень производства и потребления, но и «скачок из царства необходимости в царство свободы» (Маркс).

 

Не скачок от одной дисциплины к другой, как Вы, Вадим, предлагаете, а скачок в царство СВОБОДЫ.

 

Нужна ли при коммунизме дисциплина, а тем более «железная»? В современном смысле нет, не нужна. Дисциплина как таковая — это порождение классового общества. Нужна ли была дисциплина при первобытном обществе и даже в обществе мелких товаропроизводителей — крестьян и ремесленников? Нет, в современном смысле не нужна. Для этих людей и тех общественных формаций было само собой разумеющимся — чтобы жить, человек должен трудиться, и никакая дисциплина для принуждения людей к труду была не нужна.

 

Дисциплина понадобилась там, где целый класс управляющих переложил свою долю труда на плечи класса трудящихся. Господствующему классу пришлось выработать лицемерную мораль и методы принуждения людей к труду, в числе которых понятие «дисциплина», «долг», «вежливость» и «покорность» стоят на первом месте.

 

«Дисциплинированный» это, прежде всего покорный, бессловесный, непротестующий против насилия, несправедливости классового общества и отдельных его представителей. Слово «дисциплинированный» в классовом обществе стоит первым в ряду добродетелей человека классового общества. В характеристиках и рекомендациях работника первым упоминается дисциплинированность. Стоит ли долго доказывать, для кого и кому требуется в первую очередь это слово и это понятие.

 

При коммунизме и социализме восстанавливается утраченное человеком классового общества понятие труда (1) как вечного условия, обеспечивающего существование человека, и (2) как единственного средства воспитания здорового организма. Участие человека в производительном труде становится необходимостью в силу осознания двух обстоятельств:

 

 

во-первых, невозможности жить за счет труда другого;

и, во-вторых, настоятельной потребности здорового организма.

 

 

В этих условиях надобности в дисциплине, как и в понятиях «долга», «морали» для принуждения человека к труду нет, как сейчас нет надобности принуждать к тому, чтобы он ел, спал, отдыхал, веселился и т.д. Труд — такая же необходимая потребность человека, как еда, сон, отдых и веселье. Никакой разницы между ними нет, если не считать, что труд в жизни человека играет не менее важную роль, чем пища и сон, и более важную роль, чем отдых, безделье и веселье. Вот и спрашивается, нужна ли дисциплина, чтобы принуждать человека к тому, без чего он не может жить?

 

Что же касается других областей, вне сферы труда, то надобности в дисциплине тем более не будет.

 

 

Нужны ли комментарии к этому высказыванию Маркса? Наши «революционеры» и здесь оказались в плену устаревших представлений, понимая богатство только как огромное скопление вещей, а самого человека — как рабочую силу. Это случилось с нашими «революционерами», да и с Вами, Вадим, только потому, что они и Вы еще не почувствовали в себе достаточно сильно человека. Маркс почувствовал и убедился на личном опыте, и поэтому написал, а Вы не убедились еще, какую силу представляет собой раскрепощенный человек, какими горами он может двигать, и что в действительности для такого человека является богатством... Если б «революционеры», да и Вы тоже, после «разрушительного» этапа революции сразу же, без передышки, перешли к ее «созидательному» этапу, не позволили себе заняться различного рода второстепенными дрязгами, не позволил и раскалывать себя по пустякам, по настоящему задумались бы над вопросом — что такое человек, и что, в конечном счете, этому человеку нужно, «революционеры» и Вы, бесспорно, смогли бы разобраться в главном вопросе всякой современности — что делать?

 

Человек не есть рабочая сила. Он не должен жить только ради того, чтобы производить. Он должен производить, чтобы жить, чтобы иметь свободное время и возможности для ничем не стесненного развития — это и есть богатство и счастье человека.

 

Наши «революционеры» и здесь оказались дальше от понимания коммунизма, нежели некоторые буржуазные интеллигенты, даже они говорят, что права человека — это не права рабочей лошади, что «право любоваться распустившимся цветком должно быть гарантировано так же, как свобода слова...».  Буржуазные интеллигенты здесь говорят о том, что им ближе всего знакомо — о созерцании. О возможностях активного творчества они пока вопрос не ставят, но и этого вполне достаточно, чтобы сказать, насколько дальше они ушли в понимании человека и человеческого общества (коммунизма) нежели некоторые наши «революционеры».

 

Итак, говоря о Человеке и коммунизме, мы обязаны отменить дисциплину в качестве полезного для них средства. Вы, конечно, Вадим, начнете изворачиваться, придумывать различного рода возражения, чтобы защитить дисциплину. Например, Вы непременно скажете:

 

«Как! Дисциплина не нужна даже в переходный период, в самом его начале?!»

 

 

На этом вопросе, кстати, споткнулись все «революционеры». На него мы так ответим:

 

«Трудящемуся, прошедшему суровую школу капиталистической выучки, дисциплина не нужна была даже в начальный момент переходного периода. Нетрудящемуся же, какую бы высшую школу он ни проходил и как бы далеко от начального момента он ни отстоял — во всех случаях ему нужна дисциплина, ибо без дисциплины нетрудящийся не станет трудиться».

 

У нас с Вами получилась забавная история, Вадим: тому, кому не нужна была дисциплина — ему ее навязали в избытке, а тот, кто больше всего нуждался в дисциплине, — того оставили в покое, без дисциплины. Все получилось шиворот-навыворот, и все благодаря той путанице, которая царила и до сих пор царит в головах некоторых «революционеров».

 

Мы скажем Вам так, Вадим:

 

«Проблема дисциплины»?! — такой проблемы у нас не было и нет. Всегда существовала другая проблема: «трудящиеся и нетрудящиеся», — вот ее-то и надо разрешать: вокруг нее всегда шли и до сих пор продолжают идти споры как теоретического, так и практического характера. Мы Вам советуем не заниматься надуманной проблемой «дисциплины», займитесь лучше «трудящимися и нетрудящимися», — как скорее и лучше всех сделать трудящимися.

 

 

 

§ 4. Об изучении марксистской теории

 

 В том, что революционер должен знать марксизм, у нас с Вами расхождений вроде бы нет. Но по вопросу о том, что изучать в марксизме, выявляются разные точки зрения.

 

Вы считаете, что главное — разобраться в категориях «товара» и «стоимости». Конечно, марксизм без стоимости немыслим. «Стоимость» надо знать. Это минимум для человека, желающего разобраться в сущности и содержании капитализма. Мы, конечно, не против того, чтобы товарищи знали сущность и содержание товара, стоимости и капитализма, но считаем что главное сейчас не капитализм.

 

Главное сейчас понимание коммунизма, без которого невозможно правильно оценить ни одно явление современности, в том числе нельзя понять до конца и современный капитализм.

 

 

 

Современность нельзя понять, не понимая коммунизма, потому, что в ней содержится очень много намеков на высшее. А Вы, Вадим, ее хотите понять, изучая классический капитализм: «товар», «стоимость», — т.е. на основе только одного прошлого, — по «анатомии обезьяны».

 

Классический капитализм был достаточно полно освещен Марксом анализом «товара» и «стоимости». Но пора классического капитализма давно закончилась — это надо понять, Вадим. Если быть точным, то следует сказать, что уже монополистическая стадия капитализма и империализма не могли быть до конца вскрыты только на основе одной «стоимости» и «товара», — это было показано Лениным еще в 1915 году.

 

С того момента прошло еще 50 лет. 3а это полстолетие в экономической структуре капитализма произошли очень серьезные изменения, которые тем более не укладываются в классические законы товара и стоимости. Кроме того, на исторической арене появилась новая экономическая формация — «социализм», где «деревянная башка» товара и стоимости в чистом виде вообще не действовала и не действует. Понять все истекшие события, как и куда они шли и куда развиваются на основе только товара и одной стоимости, — невозможно.

 

Вы не хотите понять, что почва, на которой были воспитаны первые поколения марксистов, давно уже не та, не прежняя; условия существенно изменились; речи и лозунги, которыми они призывали трудящихся к движению, давно устарели, стали общим местом и архаизмом; цели, к которым они стремились, остались в прошлом и заменились новыми целями.

 

Классическому капитализму соответствовал классический марксизм. Современному капитализму, включая сюда и современный «социализм», должен соответствовать современный марксизм, основой которого не может быть понимание товара и стоимости. Необходима новая основополагающая категория.

 

«Революционеры» и «реакционеры», те и другие немало потрудились над тем, чтобы остановить марксизм на уровне прошлого века; Вы, уделяя основное внимание изучению товара и стоимости, тем самым тоже ничуть не продвигаете его вперед.

 

Изучение марксизма необходимо начинать с изучения коммунизма. А коммунизм, Вадим, это совершенно новые представления, не вытекающие из представлений классового общества. Вы же хотите, следуя всем эволюционистам, что-то понять, не порывая с классовыми представлениями.

 

 

Не порвав с унаследованными отношениями собственности. Вы, Вадим, путем постепенного изучения стоимости и товара, к тому же не диалектическими (в развитии), а всего лишь математическими (формальными) методами, хотите порвать с унаследованными идеями. Не выйдет, Вадим, не Вы первый и не Вы последний споткнулись на этом бесплодном пути.

 

Вы повторяете ошибку первого поколения марксистов (Бебеля, Каутского, Бернштейна, Плеханова), которые начали усваивать марксизм не с его начала, а с его конца — с экономической теории. В то время как основоположники марксизма к нему пришли в результате предварительного развития, отправным пунктом которого было изучение человека. Чтобы убедиться в этом, смотрите ранние произведения (1844 г.) и экономико-философские рукописи (1857—58 гг.) Маркса.

 

Эти произведения сейчас замалчиваются и «революционерами» и реакционерами. Делается вид: произведения, мол, ранние, Маркс, писавший их, в то время был еще молод, и, естественно, кое в чем мог ошибаться, — такой смиренный вид принимает Ваш профессор- марксист, как только чье-либо понимание задерживается на ранних произведениях Маркса 1844 года. А экономико-философские рукописи 1857—58 гг., которые получили нарицательное название «неопубликованных рукописей», до сих пор остаются неопубликованными. Даже в последнем издании сочинений Маркса и Энгельса для них не нашлось места.

 

Все это происходит не случайно. Ничто так не разоблачает современного собственника на знания, как «ранние произведения» и «неопубликованные рукописи» Маркса. Эти работы являются отправными для понимания коммунизма. Вот с них-то Вам и следовало начать изучение современности, Вадим.

 

Марксизм сейчас изучается по учебникам, написанным профессорами, а не по первоисточникам. В тех редких случаях, когда приходится сталкиваться все же с первоисточниками, то делается это не с целью, чтобы учащиеся постигали сущность марксизма. Профессор даже не против, чтобы учащиеся под его руководством почитывали изредка «Капитал». Профессор знает, что не каждый студент способен внимательно его прочитать. Но если даже и найдутся такие смельчаки, то не все из них способны понять прочитанное применительно к капитализму XIX века, а тем более сделать правильные выводы относительно современности.

 

Но допустим даже, что кое-кто поймет капитализм XIX века. Капитализм середины XX века и профессорский социализм для учащегося все равно останутся за семью печатями. Профессор при таком изучении марксизма может быть совершенно спокоен за свою собственную судьбу, как и за судьбу современного капитализма.

 

Иначе бы обстояло дело, если бы изучение начиналось с «ранних произведений» и «неопубликованных рукописей», если его изучение основывать не только на уяснении товара и стоимости, а, прежде всего на том, что собою представляет человек. Мы настоятельно рекомендуем Вам, Вадим, начать изучение марксизма с уяснения очеловеченного человека или иначе, с человеческого общества — коммунизма.

 

§ 5. Очень коротко об оценке современного момента

 

 Революционер не может выбирать для своих действий эпохи по своему усмотрению. История не состоит только из одних подъемов, движений вперед и побед. После революционных взлетов наступают падения, перерождение революций, наступают периоды и годы реакций. По крайней мере, так было во всех предыдущих революциях.

 

В периоды спадов массами овладевает апатия и они позволяют реакционерам творить с собой все, что угодно. Люди утрачивают подлинно человеческие качества, наверх выплывает все низменное. Жить в такие моменты нестерпимо трудно.

 

Обращаться к массам в такие моменты так же бесполезно, как пробивать лбом стены. Очень легко быть революционером, когда революция находится на подъеме, гораздо труднее быть революционером в эпоху спадов — «безвременья».

 

Нынешний период — это эпоха безвременья. Что делать революционеру в такое время? Здесь было бы уместно привести многие прекрасные высказывания, в том числе таких людей, которые на себе лично испытали все ужасы глухих годов безвременья, таких людей, как Жан Жак Руссо, Маркс, Чернышевский, Писарев, Ленин, но их опыт для Вас покажется слишком утомительным. Изложим лишь смысл их высказываний:

 

 

1) Пока массы спят, и нет ещё теории, её надо разрабатывать, не размениваясь на какие-то массовые действия.

 

2) Когда теория разработана, надо распространять ее, не так гоняясь за широтой охвата, как за глубиной усвоения.

 

3) Что делать дальше, там видно будет, и, в частности, это сразу будет видно, когда придут в движение массы.

 

 

Массы, пришедшие в движение, сами потребуют теорию. Вот к этому моменту ее, т.е. теорию, и нужно подготовить. Осознание коммунизма — это только ключ к пониманию перспектив. Все будет зависеть от двух обстоятельств:

 

 

Насколько трудящиеся массы к началу движения обретут свое классовое и человеческое сознание и насколько управляющие убедятся в своей неспособности далее управлять.

 

 

Предвидеть эти обстоятельства — как они будут складываться, и протекать в ближайшем будущем, ответы на эти вопросы должна дать теория уже теперь. Как бы мы с вами не били себя кулаками в грудь, цельной теории у нас пока нет. Пропаганда коммунизма в том виде, в каком он предстает в нашем с вами понимании и изложении, принесет скорее вред, чем пользу. Теория еще не доведена до такого вида и уровня, чтобы ею можно было вооружить массы. С другой стороны, сами массы не готовы принять теорию, они не доведены до того пункта, вслед за которым начинается движение и поиски революционного выхода. И, наконец, управляющие, — все они за последние годы значительно подрастеряли свою былую уверенность, в этом им надо отдать должное, но, тем не менее, среди них еще попадаются отдельные экземпляры, которые упрямо пытаются что-то сделать все на тех же старых путях управления. В качестве примеров можно было бы привести Кеннеди в США, Хрущева в СССР и Маодзедуна в Китае.

 

Для правильного суждения о надвигающихся событиях необходимо провести обстоятельный анализ современного общества — общества «управляющих и управляемых», — подробнейшим образом надо проанализировать его структуру, идеологию и политику. Но Вы сами хорошо понимаете, что выполнить подобный анализ, — это означает не что иное, как дать в полном объеме интересующую всех теорию. Этого мы сделать сразу не можем, по крайней мере, на страницах данного письма.

 

Мы можем предложить Вам некоторые отправные положения и рекомендации, необходимые для правильного понимания современной обстановки, но Вы не станете при этом нас обвинять за слишком тезисное изложение. Мы рекомендуем Вам задуматься над следующими вопросами и обстоятельствами.

 

 

Прежде всего, вопрос о характере нашей эпохи. Можем ли мы по-прежнему считать, что это «эпоха войн и пролетарских революций» или, быть может, уже началась какая-то иная эпоха, которая нами недостаточно осознана?

 

Далее. Характер современного капитализма? По-прежнему ли это империализм или стадия империализма в принципе уже закончена, и капитализм вступил в какую-то иную фазу своего распада?

 

Затем. Как разделилось современное общество? Все считают, что оно разделилось и поделилось на два непримиримых класса: капиталистов и пролетариев. Во-первых, соответствует ли это действительности, как об этом со всех крыш пытаются кричать все догматики? И, во-вторых, нет ли в мире других сил и, в частности, не найдется ли в ближайшем будущем третья классовая сила, которая сможет сыграть немаловажную роль в деле человеческого прогресса?

 

 

И, наконец, уточнения чисто политэкономического характера:

 

 

а) Какова «трудовая» структура современного капиталистического общества? По-прежнему ли армии капитала противостоит лишь одна армия труда или в действие вступает и уже вступила третья армия?

 

б) Какова экономико-материальная основа современного общества? Если материальной основой существования и развития общества в прошлом являлся прибавочный продукт и прямая эксплуатация человека человеком, то, что является основой существования и развития современного общества, — по-прежнему, лишь один прибавочный продукт и прямая эксплуатация или, быть может, какой-то иной вид специфического продукта и специфическая эксплуатация?

 

в) Каков характер (вид и форма) собственности на средства производства в современном обществе. Если основным видом собственности на средства производства всех прошлых эпох была частная собственность, а основными формами собственности являлась земля, фабрики, заводы и деньги, то, что происходит в мире теперь? Остается ли основным (ведущим) видом частная собственность и основными формами земля, и различные формы известного всем капитала или, быть может, частная собственность и прежние ее формы все более и более отступают на задний план и в область прошлого, а на смену им приходят более современные виды и формы собственности?

 

 

Попытайтесь подумать над всеми этими вопросами, поработайте над ними, и Вы придете к очень интересным и, мы скажем, к неожиданным выводам.

 

Но мы дважды и трижды подчеркиваем, то обстоятельство, что работать и думать Вы обязаны самостоятельно. Из чужих рук, по чужим, протоптанным путям совершить человеку истинно человеческое развитие невозможно. Это факт бесспорный, подтвержденный историей. Только на своем собственном участке деятельности и только при условии самостоятельного мышления Вы сможете осуществить собственное человеческое развитие и попутно добиться ясного понимания окружающего мира и современного момента.

 

То, что пишется в данном письме, нами рассматривается всего лишь как возможный для Вас первоначальный толчок, который поможет Вам сдвинуться с мертвой точки.

 

Москва. 1965 г.

 

 

На главную страницу