А.Фетисов
15. Пора понять, в чём суть
эпохи
Мы слышим звуки одобренья
Не в сладком ропоте хвалы,
А в диких криках озлобленья.
Н.А.Некрасов
Как только мы касаемся вопросов, видимых сегодняшним гражданам, там мы находим физиологический предел, который очень трудно перейти средней кровью и мозгом, не считая родных полей и гор, обычаев и всего окружавшего строя.
А.И.Герцен
О системе эстетических категорий, о которых мы говорили, невозможно без устранения безродности. На первое время и до того момента, пока безродность не станет вполне родовым, то есть, народным образованием, под безродностью мы понимаем деятелей интеллектуализма, или иначе можно назвать, абстракционизма. Людей, которые продукты собственного интеллекта - абстракции, кладут в основу своей научной, творческой и созидательной деятельности.
Нельзя далее терпеть и допускать такого положения, чтобы во всех областях нашей культуры, искусства и науки имелось в полном смысле засилие этого безродного элемента. Необходимо ликвидировать противоестественное положение, когда руководство и разработка культуры нашего народа, а также воспитание его, то есть, самую интимную сторону процесса формирования мировоззрения того или иного народа, попадали бы в руки безродности тех интеллектуалов и абстракционистов. Это одинаково относится ко всем народам и, особенно, к нашему народу-диалектику.
Мы хотим, чтобы нас правильно поняли в этом вопросе. Народ – это вполне объяснимая категория, объективность и реальность, исторически сложившаяся и существующая независимо от чьего-либо согласия или несогласия. Народы сложились исторически в разных природных и общественных условиях, на разных способах производства и способах жизни и они обрели ввиду этого разный характер и разный дух, сознание, выражающееся в мировоззрении, способе мышления и бытия - это тоже объективность и реальность, от которой никуда никому не уйти.
Плохих или хороших народов не бывает – бывают плохие и хорошие люди. Но народы таковые, какими только они и могли стать в той или иной исторической, естественной и общественной обстановке. В этом смысле мы совершенно не согласны с Марксом и Энгельсом, которые, не рассматривая и не анализируя народов, одним росчерком пера разделили народы на «революционные» и «контрреволюционные». В работе «Демократический панславизм», которая относится ко времени написания «Коммунистического манифеста», Карл Маркс и Энгельс отнесли славянские народы и, особенно, русский народ, в группу контрреволюционных народов. К этому разряду они отнесли потомков древних галлов – современных французов, а также ирландцев, «калмыков», китайцев и других. «Калмыков» мы берём в кавычки – это любимое выражение Маркса. Но особенно большую несправедливость Маркс и Энгельс проявили к собственным народам. Карл Маркс – к еврейскому; а Фридрих Энгельс – к германскому.
Карл Маркс культ гения в торгашестве и философию в системе денежного человека распространил только на еврейский вопрос, несмотря на то, что культ денег, торгашества и философию денежного человека свойствен поголовно всем народам, когда они достигают известного уровня капитализации. Поэтому нелепо сваливать эту всеобщую болезнь человечества только на один еврейский народ. А главного в еврейском народе Карл Маркс не усмотрел – того положения, что этот народ выполнил определённую историческую миссию разрушения всех антагонистических обществ и формаций – этого он не видел.
Говорят, что еврейство – это дезорганизация. Да, это верно. Но против кого была объективно направлена и в чью сторону, в конечно счёте, выливалась эта дезорганизация? Против рабовладельческого Рима, против феодальных образований, против капитализма, против империализма и против фашизма. Такова историческая роль еврейского народа. Маркс же усмотрел только одну сторону – негативную: «ревностное участие», как он выразился, в победном шествии капитализма. Надо было рассмотреть этот вопрос, как мы говорим, в системе, со всех сторон. Но Карл Маркс этого не сделал и потому сильно ошибся и сильно оклеветал свой народ. Задача сегодня состоит в том, чтобы снять клевету с еврейского народа. Нелепо сваливать в одну кучу банкира-космополита Ротшильда и гомельского еврея-сапожника Рабиновича.
Приблизительно такую же ошибку, что и Карл Маркс, совершил и Фридрих Энгельс в отношении к своему германскому народу. Фридрих Энгельс увидел в германском народе только одного немецкого филистера и прусского герцога, а того факта, что этот народ грудью встал против победного шествия по Европе рабовладельческого Рима и, к слову сказать, защитил от рабства славянские народы – этого Фридрих Энгельс в германском народе не увидел. Но народ и народная тема для Энгельса, как для всякого интеллигента, была весьма далёкой темой. Более близкой темой для него являлась «диалектика». Он даже, как известно, написал целую книгу «Диалектика природы» и потому, казалось бы, он мог бы скорее понять диалектику образования и складывания своего народа. Но и в этом вопросе Фридрих Энгельс сильно оплошал. Он не увидел, что германский народ сложился и образовался в диалектическом снятии с мировоззрения рабовладельческого Рима.
Германский народ сложился в борьбе с рабством древнего Рима. Его мировоззрение, его способ мышления и структура языка были сняты в этой борьбе. «С кем поведёшься, от того и наберёшься» - вот суть той диалектики, которую не смог понять Фридрих Энгельс. И причина непонимания этого великого закона диалектики по сей день - отрыв Энгельса от своего народа.
Повторяю: люди бывают разные, хорошие и плохие, народы – тоже разные, но хорошими и плохими не бывают. Национализм, шовинизм, расизм – это такая же бесчеловечность, как и безродность, люмпенство и космополитизм. Мы понимаем, что нет народов хороших и плохих, но вместе с тем должны понять, что народы - тоже разные, и различаются они, прежде всего, самым главным – душами, сознанием. Ещё Александр Иванович Герцен писал: «Пора понять раз навсегда, что разные породы людей, как разные породы зверей, имеют разный характер и не виноваты в этом». Над этой азбучной истиной, как это вообще бывает часто - смеются, но как-то совсем не задумываются, и стало казаться почти естественным, что русскую культуру, искусство и науку могут выражать кто угодно, но только не русские люди. Достаточно сказать, что философами у нас стали Маркс и Энгельс, не сумевшие понять своих собственных народов. А что они, кстати сказать, понимали в русском народе, если они его бесповоротно отнесли к числу «контрреволюционных народов»? Дело доходит до смешного и до неприличного. Как-то раз в центральной газете о Самуиле Яковлевиче Маршаке было написано буквально следующее: «Как все русские люди Маршак не умеет отдыхать». Вот уж с больной головы на здоровую! Не умеют отдыхать задавленные рефлексией интеллигенты, а что касается русского народа, или еврейского народа (мы не знаем, к какому из них принадлежит Самуил Яковлевич Маршак), но эти два народа, напротив, всегда умели отдыхать, и этим они, кстати, отличались от романских народов – наследников древнего Рима.
Недавно нам довелось выполнить работы, связанные с перспективами сельского расселения РСФСР. Это работа, в которой прослеживаются, восстанавливаются народные начала нашего народа, была отдана на рецензию двум интеллектуалам-абстракционистам – Рабиновичу и Гамильтону. В результате, как и следовало ожидать, рецензенты ничего не поняли и признали нашу работу бредом, провокацией и антимарксизмом. А другие интеллектуалы-абстракционисты, которые рассматривали, обсуждали, выносили приговор нашей работе, тоже ничего не поняли и тоже признали нас психами и сумасшедшими и даже приняли решение двоих из нас исключить из партии. Участвуй в этой работе все шесть нижеподписавшихся, они бы нас и всех исключили.
Мы ни на минуту не ставим под сомнение субъективную честность этих людей и ничуть не сомневаемся в их способности когда-либо научиться правильно мыслить и, тем не менее, в жизни получается так, как нами написано. Нас обвиняют во всех смертных грехах, как только мы поднимаем народную тему. Вот с этой и только с этой точки зрения мы считаем далее невозможным поручать выражать душу народа представителям интеллектуалов и абстракционистов, то есть, людям, не понимающих своих народов.
Русский народ пригласил в своё время варягов для налаживания организации русского государства. Затем мы приглашали немцев для налаживания сферы управления, приглашали иностранцев для организации науки, промышленности, ремёсел и т.д. Так было. Так может это было и правильно, поскольку не было другого выхода. Но теперь обстановка иная, да и «предмет», ради которого делали приглашение иностранцев, совсем иной, нежели прежде. В те времена предметом заботы являлось тело системы, а теперь – душа системы. Там, где речь шла о душе народа, мы никого не приглашали. И мы сегодня обойдёмся без непрошенных варягов. Именно так должен быть поставлен вопрос в конце эпохи.