Что такое сознание

Александр Фетисов

Письмо к деятелям советской культуры

17.2 Что такое сознание

Мы авторы настоящего письма несколько последних лет заняты изучением такой общеприродной категории, которая называется законным словом организация, но которая, ни кем, мы подчеркиваем, ни кем, не понимается до сих пор в должном объеме. Скажем, что в нашей академии наук изучаются многие вещи, многие категории, но категория организации не изучается, и поэтому мы вправе, в силу так сказать, первооткрывательства требовать от вас товарищи работники культуры, если не полного доверия, то полного внимания.

Культура и искусство это не наши предметы, нашим предметом, как мы сказали, является категория организация и вполне организованные системы, и, тем не менее, мы решаемся писать на незнакомую нам тему и выносить резкие суждения, которые далеко не всем из вас покажутся невежественными, как это обычно случается с оценкой суждений дилетантов и людьми начинающих в искусстве. Мы просим обратить внимание на последнее обстоятельство, если кто-либо из вас поймет свой народ, а это значит понять его сознание или как мы будем называть «душу народа», то можно себе представить, сколько можно дать и принести своему народу полезного на поприще удовлетворения этой души произведениями искусства. Ибо душе, прежде всего, необходимы чувства, а затем уже все остальное «материальное», в сторону которого нас всех сбивают Галичи и Высоцкие. Они сбивают в сторону желудка, мы настаиваем на том, чтобы сегодня люди были заняты душой народов. Вот почему мы еще и еще раз напоминаем, что понять душу, т.е. сознание народа, первоочередная задача для всех, всех, всех. Сознание содержит в себе три неразрывно связанных между собой элемента: мировоззрение, способ мышления и язык. Запомним - мировоззрение, способ мышления и язык.

Мировоззрение. Сейчас мы о мировоззрении будем говорить. Это миропонимание, как народ или отдельный человек понимает, или представляет себе окружающий мир в целом. Мы подчеркиваем в целом, не по частям, а в целом, в том числе и самого себя. Мировоззрений столько, сколько существует сегодня народов, мировоззрения у народов сложились исторически, способом производства и их способом жизни, которые велись народами. Мировоззрение отдельного человека может мутировать, т.е. смешиваться, а мировоззрение народа – никогда. Если мировоззрение народа мутирует – это значит, что народ идет к своей могиле и как народ рано или поздно утратит самого себя. Так обстоят дела с мировоззрением.

Теперь о способе мышления. Способ мышления – это, иначе говоря, логика того или иного народа или человека. У отдельного человека логика может мутировать, в таком случае он перестает понимать свой народ. Логика народа не может заметно мутировать без того, чтобы не изменялось мировоззрение. Мировоззрение более устойчивый элемент сознания, и поэтому заметные мутации в логике неизбежно ведут к отрыву её от мировоззрения. Такие люди обычно перестают понимать свой народ, это Высоцкие, которых мы рассматриваем в данный момент. Для того чтобы понять логику по существу по содержанию можно понять по изучению конкретных народов. Так вот, чтобы понять логику по существу необходимо понять, что логика связана с одной стороны с мировоззрением, а с другой стороны со способом производства, который применяется в данный исторический момент. Отрыв способа производства от способа мышления, т.е. от логики, а затем благодаря этому и от мировоззрения, чреваты тяжелыми последствиями для народа. Либо народ погибает, либо люди погибают, и образуется отрыв идеи от народа.

Теперь о языке. Язык это не только словарный состав, лексика, материалы и богатство для мышления, но это еще и структура, т.е. качество языка. Не так важен сам словарный материал и богатство языка, как важна его структура, качество. Богатство и гибкая структура – вот непременные условия для гибкого и всестороннего мышления и с этим неразрывно связано соответствующая логика. Нужны гибкая структура и богатство языка – это значит, в языке должны отсутствовать жесткая определенность, жесткий заранее расписанный порядок, и должны улавливаться все многообразие связей и все оттенки тех отношений между словами, которые обозначают предметы и отношения реального мира. Короче говоря, гибкость и богатство языка нужны для того, чтобы правильно улавливать не только предметы реального мира, но и всю гамму отношений между ними, и их внутреннее содержание во всех их оттенках. Только в этом случае улавливается диалектика, развитие и движение. Жесткость структуры языка или, как говорят, жесткая структура, даже при всем кажущемся её богатстве, языка в большом словарном составе, даже в этом случае это свидетельство формального языка и формального мышления и логики, а так же в конечном итоге и ограниченного, вернее, одностороннего мировоззрения. Жесткой структуре, в частности, характерен современный немецкий язык, на нем можно описывать любые неживые процессы, но диалектически мыслить на немецком языке, пожалуй, нельзя. Пробовал это сделать с очень большим напряжением Гегель, и у него диалектика получилась тоже слишком напряженной, настолько, что она похожа на омервщлённую нить. Мысли самого Гегеля вытянуты в длину. А что касается всего многообразия движения, то этого в гегелевской мысли нет. Вину здесь мы усматриваем уже не в самом Гегеле, а в немецком языке, на котором он мыслил.

Слишком гибкая структура в противоположность от жесткой, и чрезмерно обогащенные слова, которые начинают жить обособлено, не улавливая всего богатства отношений реального мира, и давая в тоже время хороший предлог для наделения отношений субъективными содержаниями – вот такой язык свидетельство процесса обратной формализации. Это свидетельство либо молодости языка, либо его инфантильности, т.е. взрослого детства, либо его распада - старости. Современный английский язык сегодня неправильно называется аналитическим языком. В действительности английский язык сильно затронут распадом, старостью. Тот же недуг присущ и французскому языку, но и здесь лингвистами допускается большая ошибка. Современный китайский язык, рассматривается как нечто среднее между аналитическим английским и [китайским]. В действительности китайский язык с точки зрения качества, структуры остановился в развитии. Он замер в 14 веке и с того момента находится неизменным. Это свидетельство тяжелых недугов, способов мышления и мировоззрений перечисленных народов, за исключением французского.

Мышление у германского народа напряжено, можно сказать, до предела. Если не произойдет чуда, то оно оборвется и самостоятельно без помощи со стороны оно не в состоянии справиться и взорвать те тесные рамки, в которые завела его забавница история. Мышление английских языков и особенно китайского народа требует серьезного лечения и постельного режима. Такова правда о сознании, с точки зрения его составляющих элементов, т.е. мировоззрения, способа мышления и языка, а так же и осознании некоторых народов.

Теперь нам надо задержать внимание на науках, которые изучает сознание народов, т.е. души народов. Мы не знаем, что накоплено сегодня по этому вопросу в ордене иезуитов, Ватикане, сионистских организациях, ЦРУ США, и генштабах армий мира - этого мы не знаем, поскольку материалы перечисленных организаций являются секретными, закрытыми. Но если судить по официальной науке, и, в частности, по психологической, т. е. по психологическим исследованиям, которые сегодня лихорадочно проводятся во всех странах мира, то можно определенно утверждать - написано всякой чуши много, но действительного ничего нет, в том смысле чтобы понять души народов. Специально выделенная наука, которая бы изучала мировоззрение, миропонимание, (мы сейчас будем говорить о миропонимании) как тот или иной народ понимает мир и самого себя, еще не создана. В вопросе мировоззрения наука очень многое поднапутала, и от много устранилась.

Дело в том, что в мировоззрении народов скрываются корни той или иной религии. Если снять с религии фантастические формы, то мировоззрение народов могут предстать в явном и обнаженном виде. Само собой разумеется, что снятие религиозных форм потребовало бы, прежде всего, понимания и умения со стороны науки. Но наука, как известно, не пошла по пути обнаружения, по пути обнажения и понимания мировоззрения, по-видимому, главную роль здесь сыграло то, что наука не допускала и мысли будь-то сам народ, без помощи самой науки, может создать нечто достойное её внимания. А поэтому мировоззрение народов пока остается в ведении и распоряжении церкви. Есть, однако, и другая сторона в этом вопросе, какой-то дурак однажды сказал, а это из числа французских просветителей, что религия есть опиум для народа, а тысячи и тысячи других дураков бездумно повторили этот тезис и успокоились, не стали заниматься серьезно ни религией, ни мировоззрением. Недостатков критики религии со стороны науки – не было, но и внимания к мировоззрению у науки тоже никакого не было. Свидетельством тому служит и сам факт существования до сих религий и церквей. Задумываясь над вопросом, почему же наука за долгую историю своего существования не смогла разоблачить религию, и, тем самым, не смогла дать мировоззрения народам - не перестаешь удивляться.

Сделав поправки на все недоразумения, на недогадливость, пренебрежение, не внимание к своим народам, даже в этом случае трудно найти удовлетворительное объяснение. Мы это можем объяснить только одним обстоятельством, наука находилась принципиально на ложном направлении, она была занята разработкой философии, а надо было заниматься изучением мировоззрений. Известно, что философия вначале выступала всего лишь как пустое занятие отдельных любителей, любовь к мудростям. Затем философия стала отыскивать всеобщие законы для природы, для общества, для сознания. Ей следовало заниматься мировоззрениями народов, но этого она не понимала, она отыскивала какие-то всеобщие законы, нечто вроде философского камня. Сегодня вся философия в целом и все ее частные аспекты остались без предмета занятий.

Продолжая рассматривать вопрос, по каким причинам наука и религия, не смогли найти взаимного понимания в деле изучения мировоззрения народов, мы вынуждены прийти к выводу. Не разделение умственного труда здесь повинно, не беспощадная конкурентная борьба между двумя видами умственного труда, т.е. между религией и наукой, не наплевательское отношение к своим народам со стороны, и религии, и науки. Глупость и невежество обеих сторон, т.е. религии и философии налицо, и, тем не менее, не это здесь является главной причиной. Работники культуры и искусства имеют хороший сюжет для большого смеха и для больших комедий. Нет сегодня ничего смешнее того факта, что религия и философия проворонили свой главный предмет – мировоззрение народов.

На наш взгляд сегодня надо выставить на всеобщее посмешище одинаково религию и все философии. Мировые религии, мировые философии как системы складывались на одном и том же объекте - мировоззрении народов. Вот и надо сегодня спросить и у священнослужителей и у философов: чем отличается мировоззрение, допустим, немца от мировоззрения, допустим, англичанина и т.д. Какого народа мировоззрение отражает католицизм, и какая мировая философская система соответствует католицизму. Вопросы одинаково нужные и весёлые. Задать их нужно весело, и задать их нужно на вселенских соборах, а так же на международных философских, симпозиумах, и сделать это обязаны работники культуры и искусства со сцен народных театров. И надо посмотреть как у священнослужителей и философов одинаково вытянуться от удивления лица.

Так в общих чертах обстоят дела с наукой о мировоззрениях народов. Все представители религий и науки, конечно, чувствуют всю двусмысленность своего положения и поэтому многие из них отыскивают сегодня какое-то единое так называемое компромиссное научное мировоззрение или компромиссную религию. Но того не поймут эти люди, что научное мировоззрение или компромиссные религии есть не что иное как единая философия или единая религия, чего быть сегодня не может, в силу существования до сих пор в народах множества собственных мировоззрений. Другая сторона вопроса. Прежде чем искать и отыскивать будущее, а научное мировоззрение пока будущее, необходимо понять прошлое, т.е. современное мировоззрение народов плюс их историческое становление. Прожектерство – вот то слово, которое наилучшим образом характеризует сегодня деятельность всех искателей т.н. научного мировоззрения и какой-то компромиссной религии.

Не лучше дела обстоят и в науке о логике, второй составляющей сознания народов. Люди науки отыскивают и разыскивают какую-то единую для всех народов, для всех времен пригодную логику. Формальную логику улучшают, математическую совершенствуют, методологии разрабатывают, металогики придумывают, о диалектической логике говорят, а того не поймут эти люди, что они изобретают невозможное, поскольку у народов сегодня мировоззрения разные, то и логики у них должны быть разные. Единой логики у народов сегодня быть не может, и, тем не менее, изобретатели изобретают. Возникает вопрос: «Для кого они ее изобретают? Для народов или лично для себя»? Они отвечают: «Для себя». Им нужна своя собственная «научная логика» или как они говорят логика научного мышления. Можно ли допустить или хотя бы представить мысль, что в науке будет своя логика, а у народов своя. Вообще говоря, такое положение сегодня можем наблюдать, многие люди науки мыслят иначе, нежели мыслят народы. Но встает всё же вопрос: «Где будут жить люди науки, чем они будут заняты, и кто их будет кормить»? Ведь при такой логике мышления, которая уже сегодня у них сложилась они не в состоянии реально оценивать реальные явления. Да и потом, как можно выработать какую-то никому непонятную логику научного мышления, если еще не выработано научного мировоззрения? Ведь при таком положении даже люди науки перегрызут себя. Уже сегодня они друг друга не понимают. Если сегодня все это не заканчивается для них катастрофой, то только потому, что они живут еще внутри народов, на иждивении народов, и народ их еще не принимает всерьез.

И последнее. Если взглянуть на то, как в науке сегодня вырабатывается т.н. «логика научного мышления», то это доставит еще больший сюжет для смеха и комедии, нежели даже сюжет о научном мировоззрении.

О научном мировоззрении люди науки пишут мало, они лишь к слову о ней вспоминают. Что же касается логики научного мышления, то этим по существу наука только и занята. Мы имеем в виду не малую, а большую науку, ее философский аспект. У малой науки, как известно, философского аспекта нет, а у большой есть. Так вот мы говорим именно об этой большой науке. Все в ней изобретают только методики, только методы научного познания, только логики исследования и т.д. Какое-то поветрие на методы, на логики, а самими исследованиями по существу мало кто занимается. Исследованиями занимаются в малой науке, а познаниями вообще никто не занимается. Если говорить о нашей отечественной науке (смотрите слово отечество), то в ней сначала долго спорили о методах вообще. Применять диалектический метод или материалистический, хотя и не разобрались до конца, но решили всё же применять материалистический.

Затем спорили, метафизический или диалектический методы. Решили диалектический, хотя о диалектике остались весьма смутных представлений, но, тем не менее, слово диалектическое у них звучит. Затем спорили, формальная логика или диалектическая. Вначале решили диалектическая, а после появления кибернетики получилось само собою – логика только формальная. Затем спорили, нужен ли исторический подход или логический, но толком не разобрались, ничего не поняли, и сегодня шпарят повсюду только логически.

Затем спорили, какой метод лучше индуктивный или дедуктивный. Поговорили, ничего не поняли, и вопрос оставили открытым. Затем спорили, что лучше синтез или анализ. Признали анализ хуже, а синтез лучше. Но «синтезировать» т.е. составлять из частей целое никто в науке еще не может. Затем спорили, что лучше гипотеза или теория. Решили теория. И вот любую из гипотез даже самую пустяшную сегодня начали переименовывать в теорию. Затем, каково место эксперимента в науке? Признали, эксперимент конечно, не наука, а все лишь ремесло, но без эксперимента оказывается нет малой науки, а без малой - нет большой науки. Вот и пойми, что от чего зависит, кто кого ведет, определяет. Где наука, а где ремесло.

Затем появилась кибернетика, и вот тут-то все воспрянули духом, вперед выдвинулась математика, началось повсюду беспардонное математическое моделирование. Но ведь что есть математическая модель? Никто ничего не знает, и каждый понятие модель путает на свой собственный лад. Появился метод аналогии, и даже теория об аналогиях и подобиях, во всяком случае, даже предмет такой в институтах преподается, но что есть подобие или аналогия, что сии категории значат в природе, их путают с подобием треугольников в геометрии, т.е. далее формы не идут. Далее, что можно формализовать, а чего нельзя, какие процессы поддаются формализации, а какие не поддаются? Здесь грандиозный хаос понятий, каждый мыслит по-своему, и по-разному. И наконец, аксиоматика, и аксиоматический метод. Недостаток миропонимания восполняется аксиоматикой, и аксиомами. Не смешно ли? Можно было бы продолжить характеристики современной «науки о логике», но и этого достаточно, никакой науки логики сегодня в науке нет или почти нет. Есть отдельные разрозненные обрывки каких-то частей, каких-то мыслей, с которых должна состояться система, но как это сделать наука это не знает. Такова правда о науке и о логике.

Задержимся теперь на науке о языке. Третьей составляющей сознания. Следует заметить, что наука о языке находится в лучшем состоянии, нежели наука о мировоззрении, и наука о логике. Объясняется это тем, что эта наука, т.е. лингвистика, имеет дело с более ощутимым и наблюдаемым материалом, нежели науки о мировоззрении и логике. Лингвистика изучает словарный материал, и построение этого материала при выражении мысли. Материал же двух других составляющих в науке о сознании как мы уже отмечали сегодня, не ясен, в тумане. Вообще говоря, слова всего лишь формы, но при достаточно развитом и богатом языке эти «формы» начинают жить собственной жизнью. В них начинает улавливаться содержания и сущности. А так же и те отношения, которые возникают между этими содержаниями и сущностями.

Долгое время наука о языке ограничивалась только изучением словарного состава, правилами его размещения в предложениях, и правилами написания, т.е. тем, что принято называть внутренним устройством языка. Затем к этому добавилась сравнительно историческая лингвистика, изучающая жизнь языка, того или иного народа, в историческом плане. И совсем недавно появилась так называемая, структурная лингвистика, которая имеет большое будущее, но которая до сих пор даже ведущими лингвистами отождествляется с внутренним, и только с внутренним устройством языка. Развитие науки о языке, таким образом, шло по более правильному пути, нежели параллельные с ней науки о мировоззрении и логике. Однако отставание двух последних подвело науку о языке уже сегодня к трудно преодолимому барьеру. Ибо уже сегодня настал тот момент, когда требуется полная увязка языка с мировоззрением и с логикой. Без этого наука о языке далее никуда не двинется.

Вот почему, к слову сказать, И.В.Сталин обратил внимание на языкознание. По существу то была попытка сдвинуть с мертвой точки науку о мировоззрении и логике со стороны языкознания, но дурачки ни тогда, ни теперь ровным счетом ничего не поняли. Второе затруднение, которое возникает перед наукой о языке - это структуры. Нельзя серьезно заниматься структурной лингвистикой, не понимая самих структур, основной категории организации. Даже ведущие лингвисты сегодня не понимают до конца, что значат эти общеприродные категории, поэтому даже им сегодня приходится очень и очень трудно. Если категории структура и организация ими останутся не освоенными в самое ближайшее время, то наука о языке будет влачить такое же жалкое существование как две старшие ее сестры – наука о мировоззрении, и наука о логике.

Попутно заметим, вернее, обратим внимание работников культуры на следующее пагубное обстоятельство. Недооценка роли структур языка в деле складывания мышления у людей и у народов приводит к парадоксальному явлению, раннее, т.е. в детстве, изучение иностранных языков на всю жизнь оглупляет людей, и оглупляет, следовательно, целые народы. Дело здесь в том, что если человек не научился еще мыслить на родном языке, т.е. не усвоил по настоящему его структуру, и в то же время в раннем возрасте приступил к изучению иностранного языка, тем самым он разрушает структуру собственного мышления. Такой человек на всю жизнь остается глупым, в голове у него смесь, иначе говоря, разрушенное мышление. Этим всегда отличались в частности представители господствующих классов воспитанные как в семье, так и в учебных заведениях, где большое внимание уделялось иностранным языкам, в том числе мертвой латыни и английскому языку. Те родители, которые сегодня хлопочут с раннего возраста обучить своих детей иностранным языкам, и особенно, английскому, не подозревают о том, какую медвежью услугу они оказывают своим детям - они их делают глупыми. Вывод из нашего замечания должен последовать только один, уже сегодня необходимо исключить все иностранные языки из программ всех средних школ нашей страны. Портить русское мышление – преступление. Особенно сегодня, когда весь мир, и все народы ждут помощи со стороны именно этого вида мышления. Если присмотреться внимательно к тому, что происходит сегодня в Китае – это недостаток именно русского диалектического мышления. Если присмотреться к тому, что происходит в Англии, особенно в США – это конвульсия английского мышления, не способного самостоятельно выйти из этого тупика, куда оно себя завело. Портить русское мышление, портить душу русского народа - сегодня преступление, ибо это чуть ли ни единственный сегодня источник на Земле где более-менее «собранным» остается ещё человек с ненарушенным мышлением.

Работники культуры и искусства обязаны во весь голос и на весь мир поднять эту тему. Все другие, в том числе самые большие с мировыми именами люди, этой темы сегодня уже понять не могут. Вот почему еще и еще раз мы обращаемся к работникам культуры и искусства, к лирикам, но не к физикам. Мы были вынуждены сделать длинное отступление в сторону человека, от нашей темы - анализа музыкальных произведений, для того чтобы несколько разъяснить тему народа и народов. Мы не можем в рамках настоящего письма изложить всего того чего хотелось бы, и что нужно изложить уже сегодня, это мы оставим на другой раз. Мы напоминаем о Галичах и Высоцких: не позволять разбойничать этим душегубам – вот наш вывод и призыв из всего сказанного.

На первую страницу