А.А.Фетисов
Письмо
к деятелям советской культуры
7. О театре
Общеинтересное в жизни – вот
содержание искусства.
Н.Г.Чернышевский.
О важности театра для воспитания человека, говорили
многие величайшие умы, от древних греков до Белинского. В нашей печати
приводилось высказывание Ленина, о том, что в будущем театр должен будет
заменить религию. Смысл этого высказывания, очевидно, не в
том, что человек коммунизма будет человеком религиозным, а в том, что религия с
точки зрения формы - это синтез искусства: архитектуры, живописи, скульптуры,
поэзии, прозы, музыки, искусства, и т. п. Причем воздействующей непосредственно
на чувства людей, а с точки зрения содержания - это философия, точнее говоря
мировоззрение, удовлетворение потребности в общении людей по самой возвышенной
стороне их существования.
Нынешняя наука ниспровергла религию, а вместе с ней и
мировоззрение, не давшего человеку взамен ничего целостного, и вот такой
целостной заменой религии, мог бы стать, по словам Ленина, театр, при условии,
что он будет отражать правильное мировоззрение народа через форму и через
чувства.
Но сегодня, у деятелей театра, нет и
намека на такое понимание театра, и все думающие деятели театра от Крона до
Акимова, с тревогой говорят о снижении идейного воздействия театра на зрителя
по сравнению, допустим, с 20-30 годами. […] А наше отставание от передового
театра Запада, с точки зрения чувств, принимает подчас анекдотические формы. Мы ограничимся лишь одним из многих примеров.
В СССР приезжал французский театр «Де ля Сите»,
который понял свою задачу так: если французский рабочий не идет в театр, значит,
театр должен пойти к рабочему. Худо-бедно, но он с этой задачей справился,
пришел к рабочим и не со сплошными трюками, а с высокохудожественными вещами,
сверкающими многими гранями народного искусства. И вот деятели театра, первой в
мире страны рабочих и крестьян, допытываются у французов, как же они сумели
найти путь к народу, совершенно не замечая комичности и глупости своего
положения. А ведь когда-то дело обстояло наоборот. В трудные для нашей страны
годы голода и разрухи, зарубежные деятели искусства приезжали в СССР, чтобы
поучиться у Меерхольда и Вахтангова революционному искусству. А Айседора Дункан
бросила богатство и почет, и поехала к нам, горя желанием отдать свое искусство
делу строительства нового мира. Даже для неискушенного зрителя очевиден кризис
МХАТа и других, как остроумно выразился Акимов, академических заповедников,
официальных хранителей наследий Станиславского, со всеми остатками своего
прежнего мастерства доброй старой Англии, и вообще с консервативной частью
зарубежного зрителя.
Но совершенно беспомощных в ответах
на запросы современного зрителя, в частности, молодежи. Но в этой беспомощности, беспомощны специальные детские и юношеские
театры, беспомощны и пишущие для них драматурги, вроде Розова. В его
произведениях люди сбиты с пантелыку: уполномоченный заготптицы, наркоманка
Рита, насмерть перепуганный Сергей, партийный бюрократ Николай - люди, ставшие
рабами вещей. Федор - наконец обретающий культ вещей и все, что автор считает
мещанством. […] Но совсем нет людей понимающих, а ведь
ненависть, пусть даже к мещанству, при отсутствии положительных идеалов
неизбежно приводит к человеконенавистничеству, об этом говорит опыт Запада и
Востока, об этом говорят и пьесы Розова. Его Володя размышляет: «А может быть
взорвать весь мир к чертовой матери, уничтожить всех разом, пусть начнется все
сначала, с одноклеточных, может быть тем, другим повезет, а»?
На фоне кризиса
академических заповедников, приобрели большую популярность такие московские
театры «бунтари», как «Современник», и театр на Таганке, Ленинградский театр
комедии и другие. Внимание зрителей к «Современнику было приковано потому, что
образование его носило налет бунта молодежи против засилья старых идей и
традиций на нашей сцене, и обещало известную демократизацию театра.
Но вот уже
прошло несколько лет, и сегодня можно определенно уже утверждать, что
современного в этом театре только одно название. Героя современности - русский
народ, театр проглядел. В самом деле, нельзя же считать подлинными
представителями народа фанатически религиозных старух без креста, Салого, Нюру
и Михаила. В «Дне
свадьбы», «Начальнике и подчиненных», «Назначении» и [в] зарубежном современнике
в каком-то невеселом кабачке «Двое на
качелях» - театр [героя современности] раскрыть не сумел. А вся
совокупность этих спектаклей, выливается в неосознанную попытку оболгать народ,
как носителя несимпатичного театру антиинтеллектуального начала.
Несколько удачнее поставлены сказки, особенно «Голый
король», но и здесь видно, что «Современник» уже и сам голый. Слишком уж прозаичен
намек на недавние события, понятые театром совершенно превратно. Мы не видели
последнего спектакля театра на темы из истории нашей страны – большевиков.
Людей и попытки правильно осветить историю России нужно приветствовать. Но
первые два спектакля «Декабристы» и «Народовольцы» не дают основания ожидать
хоть сколько-нибудь существенных успехов.
Не лучше положение и в музыкальном театре. Советский
балет, признанный во всем мире, пока еще замечателен только по-старому. Наши
балерины танцуют не хуже, чем это делали русские балерина при Александре III. Наш балет покоряет, опять-таки, консервативную часть
зрителей, выступает охранителем старины и ее традиций. Это совсем не тот
революционный балет, который должен был прийти на смену дворянской классике. Не
сказочные принцы и щелкунчики раскроют человечеству всю правду, которую так
мучительно сегодня оно ищет.
Другая знаменитость - балет Моисеева блещет красотой,
техникой исполнения стилизованных космополитических танцев – это мюзик-холл,
где есть винтики на конвейере, но нет человека. Ни народности, ни порыва, ни
взлета души. Но, а уж бытовой танец – это либо обычный западный, либо «на
венике», который сам Моисеев характеризует как смесь самбо с порнографией.
В опере пока еще безраздельно
господствует «Кармен» и «Дон Карлос», «Альфред де Жермон», «Аида». Затем идут
«Иван Сусанин» и «Князь Игорь». Искусства, символизирующего новый мир, здесь
еще нет и в помине. Верно, недавно несколько оборотистых деятелей искусства
ввели в компанию оперных героев немало ни много, как самого Ленина, который по
их воле стал распевать на сцене арии. Как бы ни был этот факт сам по себе
возмутителен, все же невольно думаешь, хорошо еще, что Владимира Ильича Ленина
и Надежду Константиновну Крупскую не заставили танцевать в балете, и исполнять
сцену и дуэт в «разухабистой» оперетте. Нет уж, пусть
лучше охранение традиций, чем подобное вредительское надувательство.
В оперетте на
первый взгляд, положение лучше. «Свадьба в Малиновке», «Белая акация» идут
чаще, чем «Сильва», или «Марица». Однако в действительности дело обстоит не
так. Во-первых, самые популярные советские оперетты не современны, а 30-х
годов, во-вторых, из советской жизни взят только сюжет, а ведь строй оперетты,
танцы, манеры исполнения, остались прежними, и не народными.
Одним словом, сегодняшний театр уступает русской
классике, и советскому театру 20-30-х годов, идет в общем русле [и] плетется в хвосте
современного мирового, т.е. буржуазного театра.